Даниэла Стил - Крылья [исправлены ошибки]
— Полагаю, я застал бы там Десмонда Уильямса с командой репортеров.
— Естественно. Но у меня там оказалась потрясающая медсестра, которая не давала им шагу ступить в мою палату. Десмонда она буквально возненавидела. Она его раскусила, когда он угрожал мне судебным иском за невыполнение условий контракта. Может быть, он даже считает, что я намеренно взорвала его самолет. Знаешь, Ник, это было ужасно… Оба мотора загорелись. Боюсь, никто так и не понял, в чем дело. Думаю, теперь они уже и не разберутся.
Кэсси устремила взгляд вдаль. Ник прижал ее к себе:
— Не думай об этом, Кэсс. Все это осталось позади. Как и многое другое.
Для нее закончилась целая эпоха. Пора начинать новую жизнь. Ник с улыбкой смотрел на нее сверху вниз, ощущая ее тепло, вспоминая ту летнюю ночь, почти два года назад. Только воспоминание о том счастье дало им силы прожить все это время.
— Ты к нам надолго?
— Я получу инструкции в четверг. Могу задержаться здесь на неделю–две, а могу и на несколько месяцев. Но в любом случае я буду часто сюда летать. Я состою в эскадрилье воздушных перевозчиков. Мы перегоняем самолеты из Нью — Джерси в Хорнчерч.
— Боюсь, эта работа покажется тебе скучноватой, Кэсс.
У Ника немного отлегло от сердца. Хорошо, что она не нашла для себя чего–нибудь более опасного. С нее станется. Ведь у Десмонда Уильямса Кэсси испытывала истребители для армии. Слава Богу, это тоже позади.
— Ничего, на какое–то время сойдет. Ну так что ты мне скажешь?
Взгляд Кэсс, казалось, проникал ему в самую душу, не давая уклониться от ответа. Вначале Ник не понял, о чем она спрашивает. Но потом сообразил. Значит, Кэсси не случайно оказалась здесь. Единственное совпадение состояло в том, что он сразу же натолкнулся на нее.
— О чем ты спрашиваешь, Кэсс?
— Я хочу знать, стал ли ты смелее. И умнее. После того как столько времени рисковал здесь жизнью.
— Думаю, что я поумнел… немного постарел… и остался таким же бедным, как и был. — Ник прекрасно помнил свои собственные слова. Ах, какого же он тогда свалял дурака… — А ты, малышка Кэсси? Хватит ли у тебя смелости и безрассудства? Ты действительно этого хочешь? После всего, что тебе пришлось испытать за последние два года, ты все еще этого хочешь? Хочешь меня и мою старую «Дженни»? Ты ведь знаешь: это все, что я имею, — «Дженни» и «белланка». Ничего такого, к чему ты привыкла.
Роскошная жизнь и прекрасные самолеты у нее уже были и оказались ненужными. Ей нужен только он.
— Если бы мне все это нравилось, я бы осталась в Лос — Анджелесе.
— Ну нет.
Кэсси хорошо знала это выражение упрямства на его лице.
— Почему это?
— Я бы тебе не позволил. Никогда больше не позволю тебе рисковать собой понапрасну. С самого начала не следовало отпускать тебя в Калифорнию.
Оба они извлекли уроки, которые дорого им обошлись. Теперь они чувствовали себя намного мудрее, чем когда–то. Да, они далеко зашли и дорого заплатили за понимание того, что им на самом деле нужно.
— Я люблю тебя, Кэсс, и всегда любил.
Ник привлек ее к себе. Кэсси подняла на него глаза и улыбнулась. То самое лицо, которое она так хорошо знает и любит с самого детства. Те же морщинки вокруг глаз, оттого что он все время щурится на солнце. Красивое лицо, сильное, мужественное и доброе. Единственное, на которое ей хотелось бы смотреть всю жизнь. Она прилетела сюда, чтобы найти его. И нашла. Если у нее есть Ник, больше ей ничего не нужно.
— Я тоже люблю тебя, Ник.
Он крепко прижал ее к себе, ощущая тепло ее тела, ее близость, по которой так стосковался. Все это время он жил в аду, который сам себе создал. Он мучился, не зная, как выйти из ада. Для этого понадобилось, чтобы Кэсси прилетела и нашла его.
— А если один из нас не вернется после этой войны живым? Что тогда?
Он все еще боялся разбить жизнь Кэсси, связав ее со своей. Такова обычная плата за любовь к летчику.
— Смерть грозит нам каждый день. Ты сам мне об этом говорил. Мы должны набраться смелости признать это и жить дальше, если хотим получить то, что нам так необходимо. И еще мы должны позволять друг другу поступать так, как каждому из нас предназначено.
Это, конечно, очень высокая плата за возможность любить, но они всегда были на это готовы.
— А что потом?
Он все еще продолжал тревожиться. Кэсси, однако, давно перешагнула через свои страхи. Если даже у него нет ни цента, ее это мало волнует.
— Потом мы вернемся домой. Отец в конце концов удалится от дел и оставит нам аэропорт. Если же нам придется жить в лачуге, потому что ничего другого у тебя нет, значит, так тому и быть. Мне все равно. А если нам станет не все равно, мы это изменим.
Теперь Ник с ней не спорил. Действительно, для них обоих достаточно того, что они имеют сейчас. Оба они в своей жизни — в разные времена — имели и больше, и меньше. И материальные ценности сейчас не имели никакого значения. А то, что им необходимо, будет у них всегда: они сами, их любовь друг к другу и небо, в котором можно летать.
Он нежно поцеловал ее. Оба одновременно взглянули вверх и вспомнили время, проведенное вместе в старой «Дженни». Кэсси напомнила Нику о своих первых «петлях» и «штопорах». Он засмеялся:
— Ты меня тогда пугала до чертиков.
— Вот и не правда. Ты сам говорил, что я прирожденный пилот. — Кэсси изобразила оскорбленную невинность.
Они встали и медленно направились к казармам. За это утро многое для них прояснилось.
— Я говорил так только потому, что был в тебя влюблен.
Ник счастливо рассмеялся, чувствуя себя беззаботным мальчишкой. Так всегда бывало в ее присутствии. Только она одна способна так влиять на него.
— Не правда, тогда ты меня еще не любил.
Этого Кэсси наверняка не знала, но очень хотела бы знать.
— Любил, любил.
Сейчас он испытывал безмерное счастье и столь же безмерную гордость.
— В самом деле?
Они смеялись и шутили друг над другом как дети. Жизнь внезапно стала предельно простой и понятной. Кэсси сделала то, за чем приехала сюда. Она нашла Ника, а с ним все, что искала. Наконец–то она вернулась домой, к самой себе.
Они оба нашли дорогу к самим себе.
Примечания
1
Отборные немецкие военно–воздушные части.
2
Навигационный прибор.
